2018-2-7 16:02 |
Доктор Вадим Бывальцев — о том, чем питать мозг, как готовить вкусный кофе и почему нейрохирургия — это призвание Текст: Дина Оккерт , Фото: http://нейрохирург.
рф ,
СМ Номер один ,
№ 5 от 8 февраля 2018 года ,
#Общество
Показательная операция в Астане, 2016 год.
Высококлассный доктор, талантливый педагог и ученый Вадим Бывальцев — молодой приветливый профессор, человек с удивительно позитивной энергетикой. Его отличают обаяние, эрудиция, хорошая спортивная форма. В свои 43 он преподает в ведущих медицинских университетах мира, свободно говорит на английском и японском. Но главное — он блестяще проводит сложнейшие нейрохирургические операции, спасая сотни жизней. Операции на головном и спинном мозге, на позвоночном столбе, периферических нервах — там, где концентрируются интеллект, движения, чувства. С Вадимом Бывальцевым мы встретились в его врачебном кабинете. Наш разговор начался с кофе.
Вадим Бывальцев — коренной иркутянин, выпускник ИГМУ, доктор медицинских наук. Прошел путь от санитара до главного нейрохирурга. Сейчас руководит курсом нейрохирургии в ИГМУ, является профессором кафедры ортопедии, травматологии и нейрохирургии Иркутской медицинской академии последипломного образования. Занимает должность главного нейрохирурга ОАО «РЖД», руководителя Центра нейрохирургии на станции Иркутск-Пассажирский дорожной клинической больницы. Женат, воспитывает троих детей.
Доктор должен излучать положительную энергетику
— У меня отличный кофе, вы такой не пробовали. Смотрите, сперва я грею молоко. Это важно. Потом я готовлю кофе из капсул, которые привожу из Швейцарии. Из Швейцарии я всегда привожу шоколад и кофе. Но главное — это вода. Я набираю воду на серебряном источнике, это недалеко от Худякова. Набираю, привожу, замораживаю, а потом размораживаю. Размороженная вода имеет совсем иной вкус. А успех кофе, я считаю, именно во вкусной воде. Вот вы сейчас выпьете и сами убедитесь. Мой кофе несет настроение.
— Звучит очень заманчиво.
— Я каждое утро пью такой кофе. Встаю в 5 утра, пью кофе, плаваю в бассейне 1,5—2 км. Это помогает настроиться на работу, поймать нужную волну. Доктор, я в этом убежден, должен излучать положительную энергетику.
— Это не всегда легко?
— Не всегда. В работе нейрохирурга есть немало негатива. И от этого, увы, никуда не деться. Например, на днях мы оперировали пациента с опухолью. Оперировали 7 часов. Все говорило о том, что пациент встанет на ноги. И он действительно встал на ноги, это свидетельствует о том, что операция прошла успешно. Но потом у него развилось критическое осложнение. Почему так? Не знаю. Да, ты сделал все что мог. В такие моменты понимаешь, что хирург — это лишь посредник между Богом и пациентом.
— Это тяжело?
— Конечно. Доктор ведь переживает вместе с каждым своим пациентом. И если кто-то говорит, что это не так — не верьте. Если врач относится к неблагоприятному исходу хладнокровно и безразлично, это значит, что он не врач. Я глубоко убежден, что хороший доктор — это хороший человек. А хороший хирург — это очень хороший человек.
— И все же счастливых историй в разы больше?
— В разы! И они вдохновляют, придают сил. Главное не обзавестись излишней самоуверенностью. Делать добро — это привилегия. Ее надо заслужить.
— А бывает наоборот? Когда, казалось бы, безнадежный больной, напротив, поправляется?
— Бывает. Недавно к нам в реанимацию попал 19-летний мальчик с очень тяжелой травмой, практически несовместимой с жизнью. Попал в результате дорожно-транспортного происшествия. В реанимации он лежал как раз с тем самым пациентом, которому сделали успешную операцию. По всем основам доказательной медицины мальчик должен был умереть, а мужчина поправиться без каких-либо осложнений. Но случилось с точностью до наоборот.
«Совершенствовать свои знания и навыки, подтягивать одно к другому — это часть работы нейрохирурга. У меня за стенкой стоит микроскоп, я каждый день за ним упражняюсь. Без этого нельзя», — говорит нейрохирург.
«Если останавливаешься, то тут же катишься назад»
— Нейрохирургию называют одной из самых интеллектуальных и высокотехнологичных областей медицины. Это так?
— Бесспорно. Если вы зайдете в операционную, увидите современное высокотехнологичное оборудование стоимостью в 8—10 миллионов долларов. То, что 20 лет назад казалось почти фантастикой — микрохирургия, нейроэндоскопия, роботы, навигационные системы — сейчас необходимый стандарт оказания помощи.
— Технологии развиваются быстро?
— Невероятно. Сейчас компьютерная томография позволяет заглянуть в мозг и поставить диагноз, навигационные системы — добраться до локализации, сделав точечный разрез, ну а современная микрохирургическая техника, нейрохирургические микроскопы — выполнить операцию максимально тонко.
Вот, к примеру, видео одной из последних операций, вполне рядовой для нашего центра. Микрохирургическое удаление опухоли. Операция выполняется под оптическим увеличением более чем в 20 раз. То, что вы сейчас видите, это спинной мозг — одно из составляющих центральной нервной системы. Спинной мозг состоит из сотни корешков, каждый из которых отвечает за какую-либо мышцу или какой-либо орган. Между ними растет опухоль, вот она. И мы миллиметр за миллиметром отделяем эту опухоль. Инструмент, которым работает хирург, в диаметре не больше одной десятой миллиметра. Это достаточно сложная работа, требующая высокой точности в движении рук, мануальной техники. Некоторые операции длятся по 8—10 часов.
— Применение подобных технологий требует массы знаний и навыков?
— Конечно. Собственно совершенствовать свои знания и навыки, подтягивать одно к другому — это часть работы нейрохирурга. У меня за стенкой стоит микроскоп, я каждый день за ним упражняюсь. Без этого нельзя.
В целом из тысячи человек, в соответствии с интеллектуальными, морально-этическими качествами, врачами могут стать 100—200. И из них лишь 1—2 — нейрохирургами. И если ты им стал, ты учишься всю жизнь. В нашей профессии не бывает рецессии — если ты останавливаешься, то тут же катишься назад.
— Технические новшества значительно повышают эффективность операций?
— Значительно. За последние 20 лет в нашу область медицины пришла такая техника, которая сделала нейрохирургию абсолютно безопасной. Раньше считалось, что операция на головном или спинном мозге — это уже приговор. Сейчас, если говорить, к примеру, об удалении доброкачественной опухоли или, скажем, лечении дегенеративных заболеваний позвоночника, то в 99% человек выздоравливает и возвращается к своей обычной жизни.
Да, определенная доля риска есть всегда, но она несопоставима с тем риском, который влечет за собой жизнь без хирургического вмешательства.
Например, одна из самых рядовых операций — удаление грыжи позвоночника. Раньше это была продолжительная кровавая операция с 10—12-сантиметровыми разрезами. Сейчас мы удаляем грыжу через полуторасантиметровый или пункционный разрез. И уже на следующий день пациент встает на ноги.
— И все же не все вопросы решены?
— Безусловно. Например, злокачественная опухоль головного мозга, с которой согласно статистике более двух лет человек не живет. Бывает, к нам приходят люди, готовые заплатить баснословные деньги. Но увы. Продлить жизнь в ряде случаев возможно, да. А вот остановить заболевание — нет.
— Продлить жизнь — это ведь тоже важно?
— Конечно. Разве кто-нибудь может назвать цену одного дня жизни близкого человека? Никто, она бесценна. Если бы пять лет назад мне сказали, что мой отец сможет прожить еще день, я бы отдал за это все, что у меня есть.
Мозг нужно питать
— Вы упомянули Швейцарию. Вы часто ездите за границу?
— Да, достаточно часто, как минимум раз в два месяца. Я читаю лекции и делаю показательные операции в Европе, Азии, США, являюсь приглашенным профессором многих университетов, в том числе американского и японского. И всякий раз, когда я делюсь опытом со студентами и коллегами из-за рубежа, я, соответственно, и сам у них чему-то учусь.
— Вы владеете английским?
— Английским и японским.
— Наряду с практической деятельностью вы находите время преподавать и у нас?
— Да, я возглавляю курс нейрохирургии в медуниверситете, являюсь профессором кафедры ортопедии, травматологии и нейрохирургии Иркутской медицинской академии последипломного образования. В общем, должностей у меня много, и совмещать научную, педагогическую и практическую деятельность у меня получается. Хотя последняя для меня в приоритете. Я считаю, что врач-нейрохирург должен на деле доказывать свою состоятельность. Ведь одно дело стоять и рассказывать, а другое — пригласить студентов в свой нейрохирургический центр и в режиме реального времени на большом экране наглядно продемонстрировать ход сложной 10-часовой операции. Благо современная техника легко позволяет такую трансляцию.
— Вы главный нейрохирург ОАО «РЖД». Это ответственная должность?
— Безусловно. Утром мне звонит восток, вечером — запад. Но я считаю, это отлично, что и за пределами МКАДа есть главные специалисты с хорошо оснащенными центрами и сильной профессиональной командой. У меня в отделении интернациональный коллектив — русские, буряты, якуты. И каждый — профессионал. В общероссийском стандарте наш центр нейрохирургии дорожной клинической больницы стоит достаточно высоко. По спинному мозгу, по хирургии позвоночника мы одни из ведущих.
— Как вы оцениваете сегодняшних студентов, молодых специалистов?
— Высоко. Талантливые и одаренные ребята есть. И есть кого выбрать в ученики. Я защитил 8 кандидатов наук, и каждый из них стал моим другом, соратником. Вообще, мои ученики — это мои дети. В них я вкладываю свои интеллект, силы, связи, средства. И получаю отдачу. Я знаю, что их руки спасут тысячи жизней. Наверное, это и есть благодатный путь созидания.
— В одном из интервью вы назвали мозг самой главной мышцей в теле человека.
— Да, я считаю, что мозг — это главная мышца, которую нужно тренировать. Возможности мозга безграничны. И если у человека есть доминанта выпить, покурить, полежать у телевизора — он сам себя ограничивает. Если же человек читает книги, смотрит театральные постановки, учит языки, путешествует, испытывает сильные искренние чувства — его мозг питается, развивается. Доказано, что люди с высоким уровнем интеллекта живут дольше и качество их жизни выше.
От санитара до главного нейрохирурга
Вадим Бывальцев часто выезжает за рубеж, читает лекции и делает показательные операции в Европе, Азии и США. Фото с IV международной конференции по нейронаукам, город Улан-Батор.
— Что для вас хирургия?
— Это моя жизнь. Она занимает до 80% моего времени, моих мыслей. Это самая ревнивая жена, любовница, мама. Зная, что ты ее любишь, она забирает у тебя все.
— Но это и счастье?
— Найти свое призвание — это, безусловно, счастье. Но занимаясь любимым делом, ты и отказываешься от многого. От хобби, от частых встреч с друзьями, от достаточного общения с родными и близкими. Порой ты не видишь, как растут твои дети.
— Это дается непросто?
— Конечно. Но я максималист. Все, что я делаю, я стараюсь делать хорошо. И есть вещи, которые я не могу себе позволить. Например, курить, пить алкоголь, не заниматься спортом. Потому что мне всегда нужно быть в хорошей физической форме. Ну и потом, ты ведь лидер в своей команде, на тебя равняются, с тебя берут пример.
— Что помогает поддерживать силы?
— Спорт и общение с близкими. Я плаваю, подтягиваюсь, бегаю. Иногда катаюсь на велосипеде, на горных лыжах.
— Вы экстремал?
— Нет, ни в коем случае. Волнений и адреналина мне достаточно и на работе. Я ценю покой и тишину. И минуты, проведенные с семьей.
— Расскажите о семье.
— У меня есть супруга и трое детей. Сын, ему 7 лет, и две дочки — 5 лет и 2 года. В их воспитании нам помогает моя мама.
— В семье не было врачей?
— Нет, не было. Папа служил в пожарной части, был огнеборцем. Мама преподавала в высшей школе МВД. Но главное, что мама всегда была мамой. Нам с сестрой она дала всё.
— Вы с детства мечтали стать доктором?
— Да. Я еще не знал, что такое нейрохирургия, но говорил, что стану нейрохирургом. Лет в 8—9. После об этом забылось. Ну а окончив школу, я принял решение идти в медицину. И отец, будучи полковником, большим начальником, не подавил во мне это желание. Хотя я окончил школу с золотой медалью, одинаково хорошо успевал как по гуманитарным, так и по точным наукам и, в общем-то, мог поступить в любой вуз, в том числе и столичный. Но папа сказал: «Сын, это твой выбор — если ты мужчина, ты должен принять решение сам». И я принял решение поступить в медуниверситет.
— Было сложно учиться?
— Нет. Мне даже было несколько скучновато, я опережал программу, поэтому стал рано работать. Сперва в морге санитаром, меня тогда интересовало тело, потом в Кировской больнице. Далее, после 3-го курса, работал медбратом в нейрохирургическом отделении. Потом почти 1,5 года в остром отделении психиатрической больницы. Я очень любил психиатрию, но нейрохирургия победила.
— То есть вы прошли все ступени?
— Да. Санитар, медбрат, ординатор, зав. отделением, главный нейрохирург. В процессе я точно понял, что мне интересно и что мне необходимо.
— Если ваш сын решит пойти в нейрохирургию, вы его поддержите?
— Поддержу, но только в том случае, если это решение будет его личным. Быть хирургом — это призвание. И в некотором роде даже наказание. Если ты становишься хирургом, ты многое теряешь в жизни. И радость чужих людей имеет для тебя большее значение, чем твоя собственная.
Нейрохирурга Вадима Бывальцева отличают не только обаяние и позитив, но и хорошая спортивная форма. Доктор ежедневно встает в пять утра, придерживается здорового образа жизни.
Популярные материалы по тегам статьи:
«Гигант» ждут перемены
Как обезопасить учеников?
Харанутский род: родословная начинается от Булагата
Девять лет без ИВВАИУ: итоги не радуют
Артист, которого любили
«Боярышника» нет, суррогат остался
Женщина оставила сожителя-дебошира умирать в бане
Большая стройка
Ангарский маньяк: суд идет
За кого подпишемся?
.
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...