2018-7-4 17:46 |
Дочка сыщика дядя Миши Вера Фомина — о детстве, старом Иркутске и улице Кузнецкой Текст: Дина Оккерт , СМ Номер один , № 26 от 5 июля 2018 года , #Жизнь , #Иркутск Слушая истории Веры Михайловны, невольно улыбаешься.
Говорить с ней одно удовольствие!
Статный почтенный комод из бабушкиного дома на улице Малой Ланинской, раритетные настенные часы, старые книги и картины. Антураж квартиры Веры Михайловны Фоминой выдает в хозяйке ценителя истории и семейных реликвий. Она знает свою родословную до седьмого колена и бережно хранит все свидетельства времени — старинные фотоснимки, архивные документы, вырезки из газет и журналов. Ее семейные истории и воспоминания о старом Иркутске очень теплые и живые. Говорить с Верой Михайловной одно удовольствие!
Не Уткина, а Кузнецкая
Семья Веры Фоминой — сестры Оля и Надя, мама Ольга Александровна и папа Михаил Николаевич, знаменитый иркутский сыщик, известный в народе как дядя Миша — жила в усадьбе под номером 11 на улице Кузнецкой, в большом деревянном доме.
— Одно из окон в нашем доме было во всю стену, в детстве мы называли его итальянским, — вспоминает иркутянка. — Сам дом по легенде принадлежал до революции управляющему Ленскими золотыми приисками. Правда, документального подтверждения пока этому нет. В начале 30-х половина дома была отдана милиционеру Михаилу Фомину, а вторая — его коллеге дяде Саше Щекину.
Усадьба объединяла 3 двухэтажных и 2 одноэтажных дома. В просторном общем дворе стояли колодец и большие каретные сараи. При доме — голубятня. В саду росла шикарная душистая сирень.
— Наша голубятня в городе славилась, к нам постоянно прибегали ребятишки из других районов. В особенности часто из Рабочего, Марата. Прибегали, менялись, делились советами, — говорит Вера Михайловна. — Папа с детства был голубятником.
Мама Веры Михайловны была в усадьбе домкомом. Она следила за порядком, была ответственной за флаг.
— Флаг вывешивали по праздничным и скорбным датам. Например, на 7 ноября или в годовщину смерти Ленина. В последнем случае, конечно, с траурной ленточкой. А еще домком следил за освещением. Кстати, лампочки в то время были жутким дефицитом. Благо работали исправно и служили долго.
На вопрос о том, какой была атмосфера на улице Уткина, Вера Михайловна протестует:
— Нет-нет-нет, никакой Уткина — только Кузнецкая. Я хорошо отношусь к известному иркутскому поэту и журналисту Иосифу Уткину — замечательный человек. Но при чем здесь моя улица с совершенно аполитичным названием Кузнецкая?
Между тем улица, по воспоминаниям Веры Фоминой, была тенистой и уютной. С крепкими, добротными усадьбами, деревянными тротуарами и высокими тополями. Каждое утро через улицу Кузнецкую пастух гнал коров на Ушаковку.
— Ушаковка в те времена была рекой серьезной. Когда она разливалась, вода порой доходила до самой Соломатовской. Мы, детвора, конечно, этому радовались. И плавали по улице в жестяных больших ванных.
В конце улицы, по словам Веры Фоминой, начинались кузнечные ряды. Там же подковывали лошадей. А на углу с Ланинской, тогда уже Декабрьских Событий, стоял кинотеатр «Маяк», который сгорел в 1947 году.
— Напротив «Маяка» был дом, именуемый генеральским. Эта раритетная сталинка стоит и сейчас. Так вот, в доме этом жили высшие военные чины, в квартирах даже мебель была казенная — с металлическими номерками. И так совпало, что в день, когда горел «Маяк», в доме что-то отмечали, и, увидев пламя, все эти генералы и полковники в парадных мундирах выскочили на улицу и принялись тушить пожар. Но тщетно — к сожалению, здание сгорело. После площадку разровняли и сделали футбольное поле. Все мы, ребятишки, там гоняли мяч.
Не кобура, а сокровище!
Вера Михайловна, самая младшая из дочек дяди Миши Фомина, была его любимицей. Характером отличалась озорным, мальчишеским. Вместе с соседскими ребятишками она собирала на Иерусалимской горе боярку и черемуху, бегала на Ушаковку.
— Будь моя воля, я бы постоянно пропадала на окрестных улицах — на Подгорной, на Подаптечной. Но чаще всего мои попытки претерпевали фиаско — стоило мне выбежать куда-нибудь на Матрешинскую, как с криком «Дядя Миша не велел!» меня хватали мальчишки и возвращали на Кузнецкую. Папеньку знали все от мала до велика.
— А на Ушаковку вам бегать разрешалось?
— Нет, конечно! Потому что на реке ведь все стирали, полоскали, а вши, как известно, не тонут, а плавают. Ох уж и мазала меня мама потом всяческими мазями. Кстати, на противоположном берегу реки китайцы в то время держали огороды, в которых наряду с прочим выращивали перцы — крупные, красивые. Для Сибири в то время это было в диковинку.
— Китайцев не дразнили?
— Дразнили, а то как же! Помню, мальчишки научили меня какой-то дерзкой дразнилке, которая приводила китайцев в настоящую ярость. По-русски она звучала вполне пристойно, а вот на китайский манер, видно, очень обидно. Как-то раз я выкрикнула ее в адрес одного торговца, который, забыв о прилавке, тут же пустился вдогонку. Ох уж и бежала я от него! Едва ноги унесла.
— Папа вас баловал?
— Баловал. И первое, что делал, заходя в усадьбу, — вытаскивал обойму из служебного нагана. От греха подальше. Знал, что я его наган обязательно сопру.
— Побегать с ним, похвастаться?
— Нет. Конечно, нет. Я прекрасно понимала, что такое пистолет, и с роду с ним не бегала. Я просто брала его в руки, он меня завораживал — возьму, подержу, спрячу под подушку. А утром папенька его доставал, вставлял обойму, отправлялся на службу. Когда утром, а когда и ночью — тут уж как придется. Вот с чем я бегала, так это со старой деревянной кобурой от маузера. Она была большой, солидной и захлопывалась громко-громко, со звуком выстрела. Вот с ней-то я и носилась по улице Кузнецкой под завистливые взгляды соседских приятелей. Не кобура, а сокровище!
Уважали даже урки
Дядя Миша, отец Веры Фоминой, вошел в историю регионального уголовного розыска как один из лучших сыщиков области. В городе его знали и уважали все — и окрестная шпана, и закоренелые жулики, и добропорядочные иркутяне. Уважали за искренность и справедливость.
— Где бы что ни случилось — папа уже знал. У него была широкая агентурная сеть, масса связей и знакомств. Преступников он ловил и сажал без сожалений, а уже после, когда выходили, часто помогал им с работой, с пропиской. Но вообще хороших сыщиков было немало. Михаил Кихтенко, Иван Потапов, дядя Коля Шеметов… Коллектив уголовного розыска был дружным и талантливым.
Помню, папенька как-то на службу идет, и я за ним хвостиком. А на Подгорной, на завалинке, юноши сидят. Отца увидели, тут же соскочили — кепочки приподнимают, приветствуют, здороваются. Он с ними постоял, потолковал, а напоследок: «Не балуйте».
— Присматривал, значит?
— Еще как присматривал. Придет к Девятко, директору чаеразвески, — мол, трудоустрой, будь добр. Тот плечами пожимает — да куда ж я, дескать, их, парней, трудоустрою, у меня одни девчонки. Отец смеется: «Тебе виднее». Особенно непросто в 50-х было, в период массовых амнистий. Тогда он, кстати, и организовал бригаду содействия милиции, куда вошли студенты и рабочая молодежь. Папа показывал, где нужно ходить и за кем приглядывать, и они ходили, приглядывали, ловили с поличным.
— А где?
— Воришек и карманников зачастую в транспорте. Помните, как в фильме «Место встречи изменить нельзя». Личных авто ведь не было, трамваи и автобусы ходили переполненные. На один только завод Куйбышева ежедневно приезжали по несколько тысяч рабочих.
View the full image
Михаил Фомин был удачливым и по-настоящему талантливым сыщиком. На счету легендарного дяди Миши раскрытие сотен грабежей и убийств.
View the full image
Легендарный сыщик с дочерьми Олей, Надей и Верой.
View the full image
Вера Фомина во дворе усадьбы на улице Кузнецкой.
View the full image
Младшая дочка дяди Миши в школьные годы.
View the full image
Бабушка с трубкой
Сам дядя Миша вырос на улице Малой Ланинской, в усадьбе на углу с 3-й Иерусалимской. Мама, урожденная Мария Бобровская, занималась домом и ребятишками, их было пятеро. Отец Николай Фомин служил приказчиком у купца Ибрагима Еникеева, держал в Балаганске мелочную лавку.
— Папина мама была дочерью поляка Платона Бобровского, сосланного в Сибирь в возрасте 18 лет из-за участия в январском восстании 1863 года. Здесь, в губернии, он женился. Женился то ли на бурятке, то ли на представительнице одной из северных народностей — тут сведения расходятся. В части нрава она была замечательной. Моя тетушка, ее внучка, рассказывала, что бабушка курила трубку, отличалась спокойствием и благожелательностью, а любимой ее присказкой было: «Так да ладно». Чуть что — «Так да ладно».
— У них была большая семья?
— Да, они воспитали четверых детей: Артемия, Фрола, Таисию и Марию — мою бабушку. Артемия в 1938 году расстреляли. До революции он служил офицером, а после, при советской власти, жил в Кутулике, работал сельским учителем. Он был человеком образованным, порядочным. В 50-х его реабилитировали. Кстати, директором школы, в которой работал Артемий Бобровский, был Валентин Вампилов — отец драматурга. Их забрали в один день.
А вот дедушка Веры Михайловны Николай Фомин, за которого вышла Мария Бобровская, был родом из поселка Тельма, из семьи рабочих местной суконной фабрики. Он единственный из детей не пошел по стопам родителей, а в поисках лучшей жизни уехал из поселка. В итоге обосновался в Иркутске, обзавелся семьей.
— Несколько лет назад я впервые побывала в Тельме и была буквально очарована этим поселком — чистым, уютным, очень приветливым. Позже выяснилось, что у меня и родственники там имеются.
Историю своей семьи Вера Михайловна изучала и собирала по крупицам. К делу подошла серьезно, основательно — библиотеки, госархивы, церковные книги; встречи и консультации с историками, краеведами.
— Видите, как я теперь фотографии подписываю? Отмечаю и фамилии, и даты, и события. Это меня в нашем «Родословии» научили, — говорит иркутянка. — Сейчас я знаю историю своей семьи до седьмого колена, и это очень ценно. Я ведь никогда не думала, что у меня такая большая и интересная семья. А оказалось да, родственников-то немало!
Командиры заприметили
Сейчас на месте усадьбы, где вырос будущий сыщик Михаил Фомин, это угол улиц Трилиссера и Трудовой, стоит кирпичная пятиэтажка и скромный островок берез.
— Когда вся эта заварушка началась — гражданская смута, уличные бои — послушные дети дома сидели, а Миша по городу бегал-носился. Ну, интересно же — суматоха, перестрелки. А тут еще и командиры красные встали в усадьбе на постой. Они папеньку и приметили — мальчишка-то смышленый, сообразительный. А там уж какая учеба, какая гимназия!
— А как родные отреагировали?
— Били его, ругали. В особенности сестра Нина, она была старше на 8 лет. Гимназистка, девушка начитанная, образованная, советскую власть она именовала не иначе как бандитской. Но ведь и папа был непрост, у него характер! В 16 лет он уже служил в милиции.
— А это не сказалось на отношениях?
— Нет, позже все сгладилось, вошло в свое русло. Они всегда были близки, жили по соседству. А мне, ее племяннице, знакомые часто говорили: «Твоя тетушка очень хорошая женщина». Знаю, что во время войны, когда она работала на фабрике и была одной из немногих, кто имел возможность отлучиться с производства, она навещала ребятишек своих коллег-работниц, которые жили рядышком, недалеко. Тогда ведь строго было — от звонка и до звонка, а у многих дети. Кто присмотрит, кто накормит? И вот она их навещала. За это ей многие были очень благодарны. Нина Николаевна дожила до 103 лет. Она действительно была очень хорошим человеком.
Полы помыли, дверь закрыли
С Кузнецкой семья Михаила Фомина переехала в 60-х, накануне застройки улицы пятиэтажными домами.
— Маме с папой дали квартиру на улице Байкальской, я с мужем и сестры с семьями к тому времени уже жили отдельно. Конечно, мы забрали все что могли — вещи, старинную мебель, предметы обихода. Но в малометражных городских квартирах всего не разместишь, и многое так и осталось в доме. Лари, самовары, старые газеты и журналы с дореволюционными ятями…. Отнести все это было решительно некуда. Поэтому переезжали с тоской и сожалением. Мама помыла полы, закрыла дверь, и мы ушли. Через некоторое время усадьбу снесли.
110 лет со дня рождения
Совсем скоро, 28 августа, исполнится ровно 110 лет со дня рождения легендарного иркутского сыщика дяди Миши Фомина.
— Работал папа до самого-самого, связь с милицией держал до последнего. И даже сейчас, спустя столько лет, меня часто спрашивают: «А вы не дочка того самого Миши Фомина?»
— К нему, наверное, и молодые коллеги часто приходили — советоваться, консультироваться?
— А чего к нему приходить, когда он сам от них не выводился? Он и на пенсии в управление ходил как на службу.
Сама Вера Фомина тоже мечтала стать сыщиком, но не сложилось — папа был категорически против.
— «Куда, — говорит, — тебе, такой маленькой, в сыщики!» А я и правда была очень маленькой, худенькой. 42 кг весила. В результате окончила институт народного хозяйства и устроилась на завод имени Куйбышева, где проработала более 40 лет и который до сих пор обожаю всем сердцем! Последние годы я на общественных началах руковожу музеем предприятия.
А еще Вера Михайловна катается на лыжах, ходит в бассейн и библиотеку, ведет активный образ жизни. Ее энтузиазму и энергии впору позавидовать! Буквально на днях дочка знаменитого сыщика отметила свой 75-летний юбилей.
— Люблю ли я Иркутск? Конечно! Иркутск — лучший город на Земле, это точно. Для меня, во всяком случае. Родные улицы и скверы, прекрасная Кузнецкая, драматический театр, набережная Ангары…. Все здесь особое, свое. И, кстати, муж мой, который родом с Украины, за годы жизни в Сибири стал настоящим иркутянином. 40 лет он проработал на базе авиационной охраны лесов от пожаров, был главным летчиком-наблюдателем и прибайкальскую тайгу очень чтил и любил. Я даже, помню, смеясь, ему говорила: «Я-то, Боря, думала, что ты меня в Европу увезешь, а я тебя из Сибири палкой выгнать не могу!»
Популярные материалы по тегам статьи:
Почем домик в деревне?
Иркутян зовут участвовать в съемке фильма с футболистом Андреем Ещенко
Об археологии Байкальского региона рассказал студентам в КНР профессор ИрНИТУ
Победу России над Уругваем на чемпионате мира по футболу предсказал енот из Иркутска
На выставку «Пиономания» зовут иркутян
Иркутянин оплатил 14 штрафов ГИБДД, чтобы ему вернули машину
Магистранты ИГУ стали участниками школы фонда Владимира Потанина
В Иркутске нашли маму двухлетнего мальчика, гулявшего без присмотра взрослых
Наши на футболе
Осторожно, воры!
.
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...