2017-6-14 17:07 |
View the full image Станислав Николаев: «Все в юрте имеет смысл, все на своем месте. Каждая мелочь продумана так, чтобы быть функциональной, помочь людям в быту.
Многие вещи, например компактные лавки, полки, актуальны и сейчас».
View the full image
Многие заказывают не только сундуки, но и другие национальные атрибуты из дерева. Все это под силу усть-ордынскому мастеру.
View the full image
Коллектив ателье «Алтан Зуу» хочет наладить производство одежды с национальными элементами для повседневной носки.
View the full image
Гульнур Ахметшина: «Раньше без умения шить найти хорошего жениха было невозможно. Рукоделие было паспортом девушек».
СМ Номер один, Газеты, № 23 от 15 июня 2017 года
В Иркутской области набирает популярность этнический стиль в одежде и проведении праздников
Это интересно
овиц и их расположение также имело сакральный смысл: три верхние пуговицы на вороте приносили счастье, на плечах и в подмышечной впадине были символом достатка, нижние пуговицы на талии считались символом чести. Пуговицы могли быть из серебра, коралла, золота.
ую букву своего имени, а когда становилось известно имя избранника, вышивала рядом первую букву своей будущей фамилии.
ельные принадлежности, кухонную утварь. У людей нет необходимости готовить пищу на открытом огне, но семья девушки все равно часто заказывает у кузнецов утварь для очага: кочергу, чтобы ворошить угли; щипцы; совок для выгребания золы; металлические прихватки, чтобы снимать горячий котел. Эти предметы изготавливают в виде сувениров и хранят в сундуке с приданым. Даже если нет возможности и нужды пользоваться этими вещами, их бережное хранение является символом почитания очага.
стиля, подарки для родни мужа. . . К сундуку невесты обязательно прилагалось парное количество скота: пара гусей, овца с парой ягнят. Обычай собирать сундук возрождают в Татарстане. Этот предмет домашнего обихода имеет не только материальную, но и духовную ценность. В сундуках часто хранят книги, священные тексты.
Говорят, что все новое — это хорошо забытое старое. И действительно, если внимательно посмотреть на окружающие нас предметы обихода, то становится очевидно, что модные детали интерьера и одежды были придуманы нашими предками сотни лет назад. Например, угги, которые потеснили несколько лет назад сапоги на каблуках, подозрительно похожи на теплые, комфортные бурятские ичиги, а систему хранения вещей шведской марки «Икеа», принцип которой основывается на возможности добавлять и менять элементы в зависимости от потребности, можно увидеть в любой юрте.
В последние годы этнический стиль становится все более актуальным. Молодежь в Иркутской области с радостью играет свадьбы с элементами национальных традиций, люди заказывают вещи, которые говорили бы окружающим об индивидуальности их владельца. Есть спрос — будет и предложение. Все большую востребованность получают подзабытые в девяностые мастера народных промыслов.
Золотая игла Усть-Ордынского
— Ровно десять лет прошло, как я переехала в поселок Усть-Ордынский из Агинского округа, — говорит швея Анна Халюева. — Там, в селе Цокто-Хангил, где я выросла, да и вообще в Аге, национальные мотивы всегда были популярнее, чем в Иркутской области. Помню, в 2007 у меня на телефоне стояла бурятская музыка, и в Усть-Ордынском я часто ловила на себе недоуменные взгляды, когда телефон начинал звонить, а я находилась на людях. Мало тогда кто говорил на бурятском. Но потом ситуация начала меняться. Теперь уже никого не удивишь бурятскими мелодиями, а язык стремятся изучать во многих семьях.
В Иркутскую область Анна Халюева приехала, чтобы работать швеей в государственном ансамбле песни и танца «Степные напевы». Взяли не сомневаясь — дедушка и брат Анны Ильиничны ювелиры, а бабушка и мама отлично шили.
— Научилась мастерству сама, еще в детстве. Меня никто не заставлял. Сидела и повторяла. Думаю, что это лучший метод обучения. Со временем стали получаться сложные вещи. Шила своим трех сыновьям, знакомым. Потом начала шить для артистов. Мне нравилась эта работа — яркие номера, понимание, что и ты к этому причастен. . . Но в 2011 году старшему сыну пришло время идти учиться. Выбрал медицинский. Зарплата у меня была хоть и стабильная, но крошечная. Подумав, я решилась открыть собственную мастерскую.
«Алтан Зуу», что переводится как «золотая игла», принимает заказы не только на национальную одежду, но именно ее все чаще заказывают в этой мастерской.
— Теперь мне помогают шить три человека. Вопреки моим опасениям, дело пошло. Сын, кстати, давно выучился, а я встала на ноги. Началась мода на этнические наряды. Приходят и просят сшить костюмы для Сагаалгана и Сур-Харбана, а в последнее время начали заказывать оформление в бурятском стиле конвертов новорожденным на выписку. Не знаю точно, чем объяснить такое стремление к этнике, но думаю, что сыграли роль и артисты, творческие люди, в том числе и «Степные напевы». Люди ходят, смотрят на выступления, на профессиональные, хорошо оформленные номера, испытывают гордость и тоже хотят быть ближе к родной культуре.
По родной Аге Анне Ильиничне скучать некогда — она постоянно занята работой. Шьет и в мастерской, и дома, часто доделывая заказы по ночам.
— Каждый раз удивляюсь: вот был кусок ткани, а потом — раз! — и стало платье. Сколько уже я в этой профессии лет, а все равно испытываю трепет перед процессом. Так что я человек, получающий от своей работы полное удовлетворение. В будущем мне хотелось бы создать свои коллекции и открыть уже не ателье, а производство, где трудилось бы много швей. Я сделала бы национальную одежду пригодной для повседневной носки, ведь бурятский костюм, формировавшийся веками, очень функционален. Например, подол верхней одежды был сшит так, что им можно было согреться, даже укрыться в степи как одеялом. Сейчас же, к сожалению, востребован только праздничный, стилизованный вариант. Если привнести в будничные вещи элементы бурятской швейной традиции, то это будет способствовать интересу, правильному развитию народных обычаев. Я точно знаю, что со временем воплощу этот план в реальность.
Зачем девушке платок
Сохранить настоящие традиции своего народа стремится и Гульнур Ахметшина, организатор мастерской рукоделия Иркутского областного татаро-башкирского культурного центра. Свои знания она старается передать через национальный костюм. В свободное время Гульнур Шафиковна шьет одежду для кукол, которых выставляет на различных мероприятиях.
— Татары живут в разных частях России. Исторически сложилось так, что 70 процентов их не живет в Татарстане. Конечно, это накладывает отпечаток на национальный костюм, — говорит Гульнур Ахметшина. — Я стараюсь рассказать историю разных татар. Вот, например, парень из Казани. На нем, как и полагается для мусульманина, тюбетейка, длинная рубаха без пояса, жилет. А вот татарин из Сибири. Он человек крещеный, поэтому в шляпе, подпоясан, и рубаха скроена у него совсем иначе. Есть в моей коллекции татары всех сословий, этнических групп и даже возрастов.
Главное — детали. Их Гульнур Шафиковна передает с особенной тщательностью. Даже кожаные сапоги казанских красавиц украшены, как и полагается, кожаной аппликацией.
— Все, что я знаю, я знаю от своей бабушки. Первые десять лет своей жизни я прожила в Татарстане. Потом отца, преподавателя математики, направили в Кемерово, и мы оказались в Сибири. Я тоже посвятила себя педагогике, стала доцентом. Сорок лет преподавала в педагогическом институте. Что такое тоска по малой родине, мне известно очень хорошо. Были мысли переехать, но останавливало то, что здесь тоскую одна я, а на новом месте будут тосковать по Ангаре, Байкалу муж и дети, — говорит Гульнур Шафиковна. — Когда услышала по радио, что собираются открывать татарский центр, обрадовалась и первой пришла на собрание. Вначале нас было мало, а теперь нас не просто много — мы довольно сильная, дружная организация. Раньше это было невозможно представить, а сейчас у нас люди знакомятся, играют свадьбы, часто по национальным традициям. Уже 24 семьи создано. Молодежь я стараюсь научить тому, что знаю сама. Ведь не у всех рядом есть такая бабушка, какая была у меня.
К выставках кукол Гульнур Ахметшиной большой интерес не только из-за красивой одежды. Умеет мастерица рассказывать так, что у ее стендов собирается много народа.
— В руках у многих кукол вышитый платочек. Он не для того, чтобы вытирать нос. Такой аксессуар был у каждой девушки на выданье. Если за ней ухаживал парень, то она могла незаметно отдать ему этот платочек, тем самым дав согласие стать его невестой, — говорит Гульнур Шафиковна. — Да, сейчас есть стереотип, что, раз татарка мусульманка, то у нее нет права голоса. Но он есть и был всегда. Наши предки приняли ислам в 922 году, еще раньше, чем на Русь пришло христианство. И за эти века у нас сложились свои традиции. Я слышу высказывания, что женщинам нужно полностью закрываться платком. Да, на голове у татарок платок всегда был. Но он служил функциональным, а не только религиозным предметом гардероба. Его частью, например, женщина могла прикрыть ребенка. Я не согласна с тем, что чем больше платок на голове, тем сильнее вера. Это мнение в корне неверно. А вот за то, чтобы девушки умели вышивать, борюсь как могу. Ведь раньше без умения шить найти хорошего жениха было невозможно. Рукоделие было паспортом девушек. Каждая молодая жена приходила в дом с сундуком, с приданым, в которое входили полотенца, украшения для дома, одежда. И все с богатой вышивкой. Стараюсь, чтобы современные невесты этого не забывали. Радует, что девушки все чаще прислушиваются ко мне. Значит, у наших традиций будет продолжение.
Что в сундучке
Свой вклад в развитие традиций вносят не только швеи. Так как популярность набирают сватовства, свадьбы и даже девичники с национальными элементами, все чаще заказы на изготовление сундуков поступают Станиславу Николаеву из Усть-Ордынского национального центра художественных народных промыслов.
— Раньше, приходя в семью мужа, женщина приносила приданое в сундуках. Их количество могло быть разным и зависело только от достатка молодой жены. В те времена особенно были востребованы длинные сундуки для хранения зимних, теплых вещей. Кроме них были средние — для посуды, а также маленькие личные сундуки женщины для украшений. Сундуки я делаю, как и было принято раньше, из сосны. Понятно, что сейчас они больше как декор дома, не несут тех функций, что были в старину, но я все равно стараюсь сделать так, чтобы мои изделия служили долгие годы, — говорит Станислав Федорович. — Детали нужно подогнать так, чтобы между ними не проходило даже лезвие ножа. Тогда не будет заводиться моль, вещи останутся целыми. Крышку украшаю традиционными узорами. Всю жизнь проработал художником. Для меня это несложно.
Рядом с рабочим местом Станислава Федоровича, во дворе национального центра, стоит деревянная юрта, обставленная в традиционном стиле. Мебель, если ее выполнить не из дерева, а из современных материалов, не будет отличаться от модных сейчас минималистских предметов интерьера.
— Все в юрте имеет смысл, все на своем месте. Каждая мелочь продумана так, чтобы быть функциональной, помочь людям в быту. Многие вещи, например компактные лавки, полки, актуальны и сейчас. Когда приходят люди, делают заказы, я рад, что могу помочь сохранить традицию. В советское время я был оформителем, работал в красных уголках и мог нарисовать Ленина, не отрывая карандаша от бумаги. Но навыков, которые мне передал дед, не утратил. Сейчас у меня подрастают внуки. Младшему нет и двух лет. Когда он приезжает ко мне, первым делом бежит в столярную мастерскую. Так что смену поколений я обеспечу.
Фото Сергея Игнатенко
Татьяна Швыдченко
Метки: Общество
Другие материалы:
Китайский вектор
Избран ректором
Срубил лиственницу — сделал долбленку
Борис Хунгеев: «Кодекс Мельзанской рощи в действии»
Переписка с читателями (от 15 июня 2017)
.
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...