Под грифом «Секретно» : 38.rodina.news

2016-2-11 02:32

СМ Номер один, № 5 от 11 февраля 2016 года Радиозавод развалили одним из первых Когда-то «демонстрация» в десять тысяч человек ежедневно двигалась на работу на Иркутский завод радиоприемников.

Иркутяне, трудившиеся на предприятии в эпоху его расцвета, говорят, что никогда не забудут эту величественную картину. Промышленная махина, секретная, работавшая на оборонку, исчезла в 2004 году. Как говорят, будучи поделенной на семь частей. Сегодня территорию завода занимают два больших торговых молла, авторынок, вуз и масса более мелких предприятий и госучреждений.

Автомобили заменили на радио

Завод радиоприемников начинался как автомобильный. Цеха автосборочного завода, где в войну ремонтировались фронтовые разбитые грузовики, а затем собирались из машинокомплектов «Студебекеры», открылся в 1943-м в предместье Марата, там, где ныне восстановлена Покровская церковь.

В 1945 году было решено строить в Иркутске настоящий большой автозавод. На поле возле поселка Мельниково заложили фундамент. Первые корпуса были почти готовы к 1948 году. Через год завод начал выпускать ГАЗ-51. И не только собирать из готовых запчастей, которые приходили с Горьковского автозавода, — часть деталей изготавливалась тут же, в Иркутске. На проектную мощность — 50 автомобилей в сутки — вышли очень быстро. Но через год автопредприятие прикрыли — завод перевели на изготовление радио.

Гигантские конвейеры пришлось ломать, сдавать на металлолом, строить другие. Скоро завод был полностью оснащен для изготовления новой продукции. О том, что это была за продукция, заводчане-пенсионеры до сих пор говорят с неохотой — завод имел статус оборонного, секретного.

— Выпускали радиоприемники, но только одним цехом, — по привычке сдержанно объясняет ветеран завода Галина Жук.

Ей сегодня 82 года, она работала на заводе до последнего, пока ее не увезли в 1987 году на скорой. Галина Константиновна мало выходит из дому и часто смотрит телевизор. Так вот по телевизору показывали, как Дмитрий Медведев демонстрировал «такие же машины, какие изготавливали на Иркутском радиозаводе» — военные радиостанции на колесах. Именно они были основной продукцией. Вряд ли, конечно, такие, ведь сколько времени прошло, техника давно ушла вперед. Но привычка сохранять производственные тайны осталась у многих заводчан, как преданность родному предприятию.

Радиолы в тропическом исполнении

— Радиозавод — это кодовое название, — говорит Галина Константиновна.

Радио, конечно, тоже изготавливали — все-таки не зря предприятие называли радиозаводом. Цех № 19 выпускал так называемый ширпотреб: радиоприемники, радиолы, громкоговорители, сувенирную продукцию, хорошо известную всем иркутянам, — бабров на досочках, омулевую бочку, прикрепленную к голубому Байкалу. Такие сувениры были почти в каждой квартире.

— А громкоговорители, радиолы шли на Кубу в специальном тропическом исполнении, покрытые особой краской. Девать продукцию было некуда, а Куба все брала. Но ширпотребом занималась всего тысяча человек, — уточняет Маргарита Емельянова, бывший заводской технолог. — Остальные цеха — всего их на заводе было двадцать — занимались секретным производством, создавали технику радиоуправления для армейских подразделений и средства радиоэлектронного противодействия, призванные глушить эфирные частоты. Попасть туда на работу можно было лишь с одобрения компетентных органов, причем не иркутских, а московских.

— По две-три недели кандидаты ждали одобрения из Москвы, — вспоминает Маргарита Леонидовна. Она всю жизнь проработала в литейном цехе. У нее самой был доступ во все, даже особо секретные 12-й и 13-й цеха завода — как старший технолог, она должна была отследить произведенные детали от и до.

— А начиналось это производство довольно примитивно. Я пришла на завод в шестидесятом году. Сначала здесь все делалось вручную. На вооружении были большущие кастрюли, похожие на алюминиевые кухонные. В них окунали детали…. Потом уже поставили машины. И у нас было очень мало брака. Занимали мы первое место по стране по минимальной отбраковке.

С личным клеймом

Тщательная и многоступенчатая система контроля обеспечивала высочайшее качество. Но на огромном заводе были люди, которые работали с личным клеймом. Например, братья Барановы клеймили детали, и это означало, что детали, без всяких сомнений, имеют максимальное качество — их заводской контроль даже не проверял.

— А вы знаете, что такое кладовщик? — спрашивает Галина Константиновна.

Мы киваем. Но оказывается, что кладовщик на радиозаводе обладал знаниями не ниже технолога. В гальваническом цехе, где всю жизнь проработала Галина Жук, кладовщик имел на руках кипу технологий, должен был знать все чертежи. Деталь или часть детали поступает — он определял, что это и куда это отправить дальше.

Завод радиоприемников работал в тесном контакте с другими заводами, как это было принято тогда, когда через иркутский обком выстраивались связи между разными, большими и маленькими предприятиями.

— Авиазавод серебрил детали в гальваническом цехе. Колонии делали кузова для спецмашин, футляры для радиол. В Гусиноозерске, в Большом Луге работали цеха от нас, — говорит Галина Константиновна.

Завод по производству еды

Галина Константиновна с большим удовольствием рассказывает о производственном быте:

— На заводе был другой завод — по производству еды. Одно крыло большого здания занимало множество столовых, ведь нужно было накормить десять тысяч человек в короткий двухчасовой промежуток. Масса буфетов была.

Завод строил для работников целые жилые городки — на Синюшиной Горе, в микрорайоне Юбилейном, на ул. Грибоедова. Мало кто знает, что здание налоговой инспекции в Свердловском районе — бывшее общежитие радиозавода. И Галина Константиновна, и Маргарита Леонидовна живут на ул. Грибоедова. Дом Галины Константиновны был построен методом народной стройки. Ее муж в первую смену работал в цехе, во вторую выходил на стройку, в третью отдыхал.

Сама Галина Константиновна в свою «вторую смену» занималась общественной деятельностью. По образованию она методист клубной работы, а на завод пошла из-за того, что вышла замуж, вечерняя клубная работа стала не по ней. Но и на заводе клубную работу не бросала, тем более что в каждом цехе жизнь била ключом. Везде была своя художественная самодеятельность, а также литературные кружки, стенгазеты. Галина Жук придумывала цеховую газету, которая выходила на областные смотры стенгазет и однажды была украдена… сотрудниками милиции.

— Я именно этот номер о вреде пьянства очень любила. Там символически изображалось, как алкоголь уничтожает организм — из автомата расстреливают печень, почки и прочее. Однажды исчезла газета. Я думаю: где же она? И надумала — зашла в вытрезвитель, который был рядом с нашим домом, на остановке «Шмидта». На одном этаже — баня, на другом — вытрезвитель. А газета моя там и висит!

Пионерский лагерь «Рекорд», где детскую столовую разместили в списанных самолетах (так интереснее), стадион «Рекорд», кинотеатр «Орион», многочисленные садоводства — все относилось к промышленной махине, составляло гордость работников завода, которые получали от предприятия и путевки на отдых, и телевизоры, и автомобили.

— Это наша гордость, что мы были свидетелями работы самого большого завода! Как стекался народ каждое утро на работу, забыть невозможно. С Кайской горы пешком ходили, словно многолюдная демонстрация, — вздыхает пенсионерка.

Последний директор отказывался от приватизации

— Как-то пошли посмотреть на завод. На южную проходную, которая выходила на Мельниковский рынок. Я больше никогда туда не пойду, — Галина Жук поджимает губы. Ходить обидно. Завод разрушили, а она отдала ему всю жизнь.

Радиозавод уничтожили одним из первых. В последние годы существования он назывался производственным объединением «Восток». После того как в Москве распорядились прикрыть производственные отделы в обкомах, предприятия потеряли связь друг с другом, директора их были предоставлены самим себе. Заводы начали терять мощности. Последний директор секретного предприятия Виктор Барабаш принципиально отказывался приватизировать предприятие, считал, что это не спасет завод-гигант. На заводе пытались и дальше работать на оборонку — ремонтировать бронетехнику, выпускать хозяйственные товары. Но ничего из этого не вышло. Оборонка загибалась, а дешевый китайский импорт составил слишком серьезную конкуренцию. Следующие директора приватизировали предприятие, как говорят, разделив на семь частей.

— В Байкальске пятьсот человек оказались на улице после закрытия предприятия. А у нас — десять тысяч человек!

Но старые заводчане и спустя годы не желают расставаться с памятью о трудовых буднях, фактически с памятью о прожитой жизни.

— Муж и жена Заваруевы, тоже работники завода, до сих пор собирают заводчан по праздникам, новогодние вечера устраивают. Обычно на территории шестого цеха завода — там сейчас располагается кафе. Настоящих цехов, где работают, не осталось. Хотя один вроде сохранился — там сейчас заборы делают… — вздыхает Галина Константинова.

Александра Шиханцева. Фото автора

Метки: Экономика, Иркутск

View the full image

Сейчас в бывших цехах завода расположились торговые точки, склады и увеселительные заведения.

View the full image

Маргарита Емельянова, ветеран труда союзного значения, имела доступ в самые секретные цеха.