2018-12-20 20:14 |
Иркутянин, принимавший участие в восстановлении Ленинакана, — о событиях 30-летней давности Текст: Дина Оккерт , Фото: fotoalbom.
su ,
СМ Номер один ,
№ 50 от 20 декабря 2018 года ,
#Общество
7 декабря 1988 года, в понедельник, в 11. 41 по местному времени в Армении произошло землетрясение. За полминуты стихия разрушила почти всю северную часть республики. В эпицентре — Спитаке — интенсивность толчков достигала 9—10 баллов, город был разрушен до основания. Сильно пострадали Ленинакан, Кировакан, Степанаван и еще более 300 населенных пунктов. В результате бедствия погибли по меньшей мере 25 тысяч человек, больше полумиллиона лишились крыши над головой. Иркутянин Федор Филипчук, на тот момент главный конструктор Восточно-Сибирского комплексного отдела конструкторского бюро имени А. А. Якушева, сам вызвался поехать в Ленинакан. Горы обломков, сотни гробов, черные от горя люди — увиденное осталось в памяти навсегда.
Страшная картина
— В Москву, в головное управление нашего конструкторского бюро, вместе с коллегой Валерием Парфеновым, ныне, к сожалению, уже покойным, мы вылетели буквально через несколько дней. В столице нам дали добро на командировку в Ленинакан, выдали 7 банок консервов и предупредили: «Ни на кого не надейтесь, рассчитывайте исключительно сами на себя». Поскольку аэропорт в Ленинакане получил серьезные разрушения, до города мы добирались долго. Железная дорога сильно пострадала, масштабные повреждения — трещины, провалы — получили и автомобильные трассы. В итоге в Ереван мы прилетели 10 декабря, а на место назначение прибыли только 14-го, то есть через неделю после землетрясения.
— Какова была цель вашей поездки?
— Исследовать характер разрушений, провести анализ поведения элементов зданий под сейсмическим воздействием. В особенности нас интересовали крупнопанельные жилые здания, аналогичные тем сериям, разработкой которых занималось наше бюро. Плюс оказать помощь в обследовании последствий, в изучении состояния аварийных зданий на возможность их дальнейшей эксплуатации, восстановления и усиления. Самое необходимое — чертежные приборы, инструменты — мы везли с собой.
— Город выглядел страшно?
— Не то слово. При въезде в Ленинакан картина предстала жуткая. Примерно 80% зданий были разрушены. Какие-то полностью, какие-то частично. Горы обломков, покореженные фрагменты домов с торчащей арматурой… Над расчисткой завалов работали техника и тысячи спасателей и добровольцев. Местное население было растеряно, подавлено, убито горем. Народ искал тела своих родных и близких, шансов на спасение людей из-под завалов к тому времени оставалось уже ничтожно мало. И штабелями вдоль улиц стояли сотни гробов. Это было очень страшно.
— А как и где люди жили?
— Кто-то в уцелевших зданиях, но таких было немного, кто-то в больших военных палатках, разбитых во дворах и на городских площадях. Пищу люди готовили тут же, на кострах. Ни воды, ни электричества в Ленинакане не было. Вообще, весь город был разбит на участки — каждый числился за той или иной республикой. Соответственно на каждой из территорий были свой штаб, свое начальство. Общее руководство восстановительными работами осуществлял Госстрой СССР.
— Работа по ликвидации последствий шла слаженно, организованно?
— Нет. Опыта в работы в подобных условиях у советских людей не было, стихийных бедствий такого масштаба страна еще не знала. Да, беда сплотила тысячи людей, и каждый, кто приезжал, выкладывался на все сто — люди работали в ущерб здоровью, зачастую без отдыха и сна, не думая ни о деньгах, ни о наградах. Многие приезжали вообще за собственный счет, бросив семьи, привычный уклад жизни. Но в целом в Ленинакане царили растерянность, неразбериха. Организационные моменты решались туго.
«Наши труды не были напрасны»
— Вы тоже жили в палатках?
— Нет. Добравшись до Ленинакана, мы первым делом пошли в штаб, откуда нас направили в старое, более-менее уцелевшее здание ремесленного училища. В нем мы и прожили все 1,5 месяца командировки. Во второй раз мы приехали в Армению уже в конце февраля и остановились в вагончике. К тому времени в Ленинакане таких вагончиков было сотни.
— Расскажите о работе, чем вы занимались?
— К обследованию зданий, анализу разрушений мы приступили сразу же по приезде в Ленинакан. Тогда о восстановлении и усилении уцелевших домов всерьез никто и не задумывался, задачей номер один было расчистить от завалов городские улицы и кварталы. А вопрос между тем требовал решения. Людям было негде жить, тысячи семей мерзли в палатках. Все-таки зима есть зима, пусть даже в солнечной Армении. Стоял декабрь, ночью температура воздуха опускалась до -20.
Между тем первичный осмотр зданий показал, что в городе есть жилые дома, которые можно усилить и восстановить, о чем мы и доложили руководству штаба. В итоге нашу инициативу одобрили, для подготовки проекта усиления зданий мы организовали сборную группу ребят-проектировщиков. Вместе мы разработали узлы усиления, добавочные элементы, подготовили проект, а также список зданий, подлежащих восстановлению. Позже политика сменилась, и на фоне масштабного строительства новых домов многие из сооружений, числившихся в списке, все-таки снесли. Но тем не менее порядка 150 зданий были усилены и восстановлены. Наши труды не были напрасны.
Не бетон, а песок
— Считается, что одной из причин столь громадного числа жертв стало низкое качество строительства, это правда?
— Да, это правда. Здания, которые стояли в Ленинакане, не соответствовали требованиям сейсмостойкого строительства и возводились с многочисленными нарушениями. И каменные, и каркасно-панельные дома не отличались ни качеством, ни надежностью. Мы видели это, исследуя разрушения. Тонкая арматура, дефектные сварочные швы, бетон, крошащийся в руках. Фактически это был не бетон, а песок. Создавалось впечатление, что здания возводились в спешке, в режиме жуткой экономии.
— Работать в полуразрушенных зданиях, наверное, было не по себе?
— Конечно. Бывало, поднимаешься по лестнице, заходишь в квартиру, а у тебя над головой висит бетонная плита. Висит, что называется, на честном слове. И все это в антураже жилой квартиры с мебелью, коврами, детскими игрушками. Кроме того, подземные толчки продолжались, трясло едва ли не ежедневно. И нередко это приводило к новым разрушениям. Кстати, отсюда и история чудесного спасения, которая на проверку оказалась мифом.
— Расскажите.
— Примерно через три недели после трагедии в подвале одного из домов Ленинакана нашли уцелевших людей. Живых, практически невредимых, которые якобы за счет провианта, хранившегося в подвале, и сумели продержаться больше 20 дней. Эта новость дарила надежду, людям хотелось верить в чудо. В действительности же история была несколько иной, я узнал о ней из уст одного из участников. Оказалось, что любители выпить залезли в этот подвал уже после разрушительного землетрясения. Залезли в надежде раздобыть что-нибудь съестное, что-нибудь горячительное. Ну, а пока лазили, произошли очередные толчки, и люк в подвал захлопнулся. К счастью, просидели они там недолго, их нашли буквально через пару дней.
— А в целом мародерство имело место быть?
— В массовом масштабе — нет, в единичных случаях — да. Многие квартиры в полуразрушенных домах так ведь и стояли — с коврами, телевизорами, позолоченным колоннами. И да, находились люди, которые прибирали к рукам чужое имущество. Бывало, что даже батареи срезали. Возможно, они поступали так от безысходности, потому что своего ничего не осталось. Словом, не берусь судить. Вообще, по советским меркам армяне жили хорошо — богатая обстановка, техника, мебель.
— Местные жители шли на контакт?
— Да. Будучи людьми открытыми, гостеприимными, столкнувшись с бедой, они делились невзгодами, переживаниями. Плакали, жаловались. И зачастую единственное, чем мы могли им помочь, — это выслушать, поговорить. И мы, конечно, выслушивали, говорили. В целом атмосфера была гнетущей — черные от горя люди, повсеместные смерть, кровь, слезы, боль. И, надо сказать, не каждый выдерживал. Не случайно более чем на полтора месяца в командировки в Армению, в зоны бедствия, не отправляли — это было негласное правило, и его придерживались.
— Сейчас Ленинакан носит название Гюмри, и наверняка он очень изменился с того времени. Вам хотелось бы там побывать, посмотреть?
— Честно сказать, нет. Слишком тяжелые воспоминания. Столкнуться с ними так близко я бы не хотел.
Ленинакан, 1988 год (архивное фото). «Примерно 80% зданий были разрушены. Какие-то полностью, какие-то частично. Горы обломков, покореженные фрагменты домов с торчащей арматурой».
Популярные материалы по тегам статьи:
Иннокентьевскому — сорок лет
«Вместе мы — сила»
«Чайку» передадут молодежи
Новогодняя ярмарка в Иркутске: экологичная и безопасная
Клон
Герой России Бочаров: «С детьми надо говорить»
Хрущевки: время идет, дома разрушаются
Охота на браконьеров
Путин и Иисус
Солят селедку, коптят сало
За участие в восстановительных работах в Ленинакане Федор Филипчук был удостоен медали «За трудовое отличие». О событиях тех дней он вспоминает до сих пор. .
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...