2016-4-20 16:05 |
СМ Номер один, № 15 от 21 апреля 2016 года О работе в зоне техногенной катастрофы вспоминают иркутяне — ветераны Чернобыля Через несколько дней, 26 апреля, исполнится 30 лет с момента аварии на Чернобыльской АЭС, которая перевернула жизнь сотен тысяч людей, разделила историю атомной энергетики на до и после.
Тогда, в 1986 году, первыми на борьбу с невидимым, загадочным врагом — радиацией — вышли ликвидаторы. Шестьсот тысяч человек, шестьсот тысяч героев. В том числе и около полутора тысяч из Иркутской области. Руины четвертого энергоблока, личные дозиметры, безлюдные улицы, наспех брошенные дома… О том, как это было, мы говорили с иркутянами-ликвидаторами.
От химиков до поваров
По данным Александра Иванова, председателя иркутской областной общественной организации «Союз ветеранов Чернобыля», в настоящий момент в регионе проживает чуть больше семисот ликвидаторов аварии, 89 из них — в Иркутске.
Больше всего специалистов для работы в зоне Чернобыльской аварии выехало из Ангарска, Саянска и Братска. Далее следуют Иркутск и другие города области. Причем речь идет о специалистах очень разных профилей — от радиометристов, химиков, физиков до водителей и поваров.
Взрыв 4-го энергоблока на Чернобыльской АЭС считается самой крупной техногенной аварией в истории человечества. Специалисты признают: истинные масштабы бедствия до конца не известны. Последствия той катастрофы до сих пор изучают и анализируют.
«Сталкер» отдыхает!
Пустые деревни, настежь открытые дома, рыжий лес… Часто ликвидаторы последствий аварии сравнивают чернобыльскую зону с кадрами из фильма Тарковского «Сталкер».
— «Сталкер», я вам так скажу, и близко не стоял! В действительности все было куда печальнее. При станции-то ладно — все же люди, общение. А вот как-то мы через деревни проезжали, это та еще картина. . . У меня волосы на голове зашевелились. Тишина звенящая — и ни души. Пустые улицы, пустые дворы. И только где-нибудь на краю деревни сидят на завалинке три бабушки и дед, — делится воспоминаниями иркутянин, ветеран Чернобыля, подполковник в отставке Александр Панфилов. — Помню, когда в 1987 году я был в городе Припяти — это в трех километрах от атомной станции, — на балконах еще висело белье и сушилась рыба. Так, будто ее только что кто-то развесил.
Напомним, что в момент экстренной эвакуации жители Припяти и не догадывались, что покидают свои дома навсегда. Автобусы подъезжали прямо к подъездам, народ оставлял свои квартиры, машины, личные вещи. И даже домашних животных забирать не разрешалось.
— Неудивительно, что в скором времени бездомные кошки и собаки — худые, голодные, пораженные радиацией — стали очень серьезной проблемой. Отлов и отстрел несчастных животных были, увы, единственным выходом.
8 рентген за 30 секунд
На территории Чернобыльской катастрофы Александр Панфилов принимал участие в организации работ по дезактивации помещений и распределительных устройств 3-го энергоблока. То есть трудился в той самой особой зоне.
— Особая зона — это площадка самой станции, где произошла авария. Уровень радиационного фона там был крайне высок. Если ликвидаторы, работавшие над дезактивацией близлежащих городов и деревень, трудились полный рабочий день, то, к примеру, у военных, которые расчищали крышу 4-го энергоблока, смена продолжалась 30—40 секунд, — рассказывает Александр Панфилов. — В тяжелых свинцовых штанах и нагрудниках они по очереди выходили на крышу и производили ряд работ. Первый начинает, второй подхватывает, третий продолжает — и так далее. За 30—40 секунд пребывания на крыше они успевали заполучить до 8 рентген.
Сам Александр Панфилов, согласно официальным данным, за два месяца работы в зоне Чернобыльской АЭС получил 9,9 рентгена. Однако официальные цифры от фактических отличаются.
— По моим собственным расчетам, а я каждый вечер переписывал данные, за время работы в зоне АЭС я получил дозу, в два раза большую, а в карточке написали 9,9, потому как в 1987 году 10 — это была норма.
Каждый второй — инвалид
Интересно, что радиация действовала на людей по-разному. Кто-то, по словам очевидцев, даже от сравнительно небольшой дозы облучения как будто заболевал; кто-то же, напротив, чувствовал эйфорию, прилив сил.
Военный врач Александр Мельник, ветеран Чернобыля, полковник в отставке, связывает это прежде всего с особенностями восприятия.
— Работа в зоне техногенной катастрофы — это уже стресс. Человек понимает, что радиация повсюду; понимает, что его пребывание здесь, прямо скажем, небезопасно. Поэтому если говорить о людях с крепкой нервной системой, то они, как правило, держались стойко. У них не было недомоганий, их не беспокоили болезненные симптомы. И это, в общем-то, неудивительно, ведь для проявления последствий радиоактивного облучения необходимо время, — поясняет ветеран. — А вот людям впечатлительным, более восприимчивым и правда нездоровилось. Они действительно чувствовали недомогание.
Между тем Александр Мельник подтверждает: с течением времени радиационное облучение, безусловно, дает о себе знать. Достаточно сказать, что, по данным общественных чернобыльских организаций стран СНГ и Балтии, каждого пятого ликвидатора уже нет в живых, каждый второй стал инвалидом.
Радиационные лисички на ужин
Интересно, что, по словам Александра Мельника, не все специалисты, занятые в ликвидации последствий аварии, понимали, насколько опасен и коварен их общий враг — радиация.
— Несмотря на тщательный инструктаж и многократные наставления, бывало, значительную долю облучения люди заполучали, что называется, по глупости. Просто в силу беспечности, легкомыслия. Например, однажды, проходя мимо одной из палаток, я почувствовал божественный запах грибов. Как сейчас помню — лисичек. И все бы хорошо, да только взяться им, кроме как из радиационно зараженного леса, было просто неоткуда. И ведь, казалось бы, взрослые мужики, сорокалетние офицеры, а насобирали в лесу грибов, пожарили и отужинали. Когда остатки их барского пира я поместил в специальный свинцовый ящик РАМ-1 — прибор, определяющий наличие радиоактивных веществ в продуктах питания, — показания буквально зашкалили.
Курсантом — в Чернобыль
Полковник в запасе Александр Иванов, ныне председатель иркутской областной общественной организации «Союз ветеранов Чернобыля», прибыл в зону катастрофы, будучи совсем мальчишкой — курсантом Саратовского высшего военного училища химической защиты.
— Служил начальником химической службы батальона, работал над дезактивацией близлежащих деревень, — вспоминает ликвидатор.
Кстати, родителям курсант не сказал ни слова. О его работе в зоне чернобыльской аварии близкие узнали постфактум.
— Надо отдать должное: нас, мальчишек, берегли, в зоны с высоким уровнем радиационного излучения не допускали. В основном мы работали над дезактивацией белорусских деревень, располагавшихся на границе зоны заражения. Местные жители признавались, что даже в годы Великой Отечественной не видели такого количества военных. А нас, надо признать, и правда было много. Ведь со всей страны в зону катастрофы съезжались тысячи людей: представители войск радиационной, химической и биологической защиты, курсанты, солдаты-срочники… Палаточных лагерей, военной техники было много, — рассказывает ветеран. — И вот что запомнилось, так это радушие, гостеприимство и смекалка местных жителей. К примеру, всякий раз, завидев наш батальон, какая-нибудь сердобольная бабушка отыскивала в толпе военных человека с грудой всяческих приборов — меня, например — и крайне настоятельно приглашала в гости. Дескать, будь добр, сынок, измерь, что да как. И вот пока ты бегаешь и замеряешь радиационный фон дома, колодца, урожая, бабушка уже на стол собирает. Угощает, как водится, самым лучшим и свежим. Словом, очень простые, бесхитростные и добродушные люди. Я таких людей встречал лишь в Белоруссии и Иркутске.
Между тем
В Иркутском музее пожарного дела в канун 30-летия со дня аварии на Чернобыльской АЭС открылась экспозиция, посвященная ликвидаторам последствий катастрофы. На выставке представлены документы, газетные вырезки, фотографии с места событий, рассказывающие о мужестве и отваге людей, которые ценой собственного здоровья минимизировали последствия радиационной аварии. Выставка дополнена и такими экспонатами, как противорадиационные костюмы, средства защиты, образцы уникальной техники — в частности, дозиметры и анализаторы радиационного фона, которые широко применялись в работе при ликвидации последствий. Представлены в экспозиции и личные вещи ветеранов Чернобыля — служебные документы, награды, личные пропуска, фотографии.
Экспозиция, посвященная героизму ликвидаторов, будет работать до конца весны.
Только факты
— Чернобыльская АЭС расположена на территории Украины — в 3 км от города Припяти, в 18 км от города Чернобыля и в 16 км от границы с Белоруссией.
— Непосредственно во время взрыва на 4-м энергоблоке погиб один человек. Еще один скончался утром от полученных травм. В работах по ликвидации последствий приняло участие свыше 600 000 человек.
— Основной удар взяли на себя несколько сотен человек. Это сотрудники станции и члены спасательных команд, участвовавшие в ликвидации аварии в первые часы и дни после катастрофы. В результате 134 из них получили острую лучевую болезнь, 28 умерли в течение следующих нескольких месяцев.
— После аварии вокруг Чернобыльской АЭС была создана 30-километровая зона отчуждения, уничтожены и захоронены сотни мелких населенных пунктов.
— Посетить самый грандиозный памятник техногенной катастрофе — зону отчуждения — сегодня запросто можно в рамках легальных и нелегальных экскурсий. В 2009 году, согласно версии журнала Forbes, Чернобыльская зона вошла в список 12 туристических направлений, признанных самыми экзотическими.
Дина Оккерт
Метки: Жизнь, Мир
Иллюстрации:
Александр Иванов, председатель иркутской областной общественной организации «Союз ветеранов Чернобыля»: «Каждый из нас понимал, что задействован в очень важном, жизненно необходимом деле. Это окрыляло, придавало сил». Для контроля доз облучения, получаемых при работе в зоне заражения, использовались вот такие дозиметры. Прибор представлен на экспозиции, приуроченной к 30-летию со дня аварии на Чернобыльской АЭС, в Иркутском музее пожарного дела. Ветеран Чернобыля Александр Панфилов: «Радиационное облучение сказалось на состоянии здоровья многих, кто работал в зоне чернобыльской аварии. Но доказать связь тех или иных заболеваний с пребыванием в зараженной зоне — это дело не из легких».
Другие материалы:
Единственная в Иркутске женщина — водитель автобуса осваивала профессию втайне от родных
А вам слабо?
Как на селе жить хорошо?
Завтрак съешь сам…
Против аудиоспама
.
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...
