2019-10-24 19:41 |
Текст: Юрий Наумов , СМ Номер один , № 42 от 24 октября 2019 года , #Жизнь Иркутск, Большая улица и «Гранд-отель».
1906 год.
Продолжение. Предыдущая глава
Осень 1919 года. Столицей белогвардейской России назначен Иркутск. Офицер колчаковской разведки капитан Безсонов получает секретное задание: спасти русский золотой запас от разграбления иностранными союзниками. Для этой цели необходимо выявить и уничтожить британскую шпионку. Но вначале Безсонову нужно доставить в Иркутск по железной дороге небольшую партию золота. В пути ему удается предотвратить попытку захвата поезда. На помощь Безсонову внезапно приходит загадочный незнакомец.
Глава пятая
Впрочем, то был не монгол, а монголка. За ее спиной стояли шесть крепких низкорослых солдат в малахаях и синих халатах с погонами.
От пороховой гари, заволокшей салон, я чихнул.
— Извините, если помешала, — сказала гостья спокойным грудным голосом, опуская свой наган, — но мне показалось, что ваш собеседник был чересчур настойчив.
— Не стоило труда. Я и сам готовился переменить характер нашей беседы.
Дым понемногу рассеялся, и первым делом я отметил, что ошибся насчет монголки: передо мной стояла русская сибирская красавица, одетая в шелковый дэгэл необычного покроя. Изящная, стройная, с внимательным взглядом зеленых, слегка раскосых сверкающих глаз на породистом лице с азиатскими скулами и слегка поджатыми, четко очерченными губами, она являла чистый образец гуранки. На левой скуле — тонкий шрам, свежий, не больше месяца. Черные прямые волосы с рыжим отливом скрепляла золотая заколка, длиннополый малиновый халат пошит как френч. Карнавал на марше.
— Капитан Безсонов. К вашим услугам, мадам…
— Брагина, — сказала она и вынула из рукава несколько свёрнутых бумажных листов и маленький веер. — Диана, так меня зовет господин барон.
Я развернул бумаги (живой цветочный аромат мгновенно проник в отравленный перестрелкой воздух). Удостоверение было выдано на имя Елены Даниловны Брагиной, сотрудницы Читинского отделения Госбанка. Мандат, очень похожий на настоящий, указывал на то, что она уполномочена принять у меня груз золота и поезд. Вполне возможно, что передо мной та самая Диана из семеновской контрразведки, о которой рассказывал Бикреев; точнее, она работает на барона фон Унгерна-Штернберга — компаньона генерала Семёнова.
— Не знал, что господин барон оказывает дамам столь весомое доверие, — заметил я, возвращая документы. — У вашего начальника репутация монаха.
— Я не стала бы медитировать на облако дезинформации, которым окружен образ его превосходительства.
— Надеюсь, вы откроете мне истинный лик господина барона, ведь я даже не подозревал, как хорошо владеют оружием его бухгалтеры. Кстати, не пора ли вынести тела?
Диана отдала приказ по-монгольски. Мне послышался южный, харачинский акцент.
— Что ж, — сказала она, сев на диван и приняв от меня чашку кофе, — давайте перейдем к делу. Охотно отвечу на ваши вопросы.
— Их не так много. Я не стану спрашивать, была ли случайной остановка в Нижнеудинске, ведь вы, конечно, проникли в поезд именно там. Кто ваш сообщник, мне тоже безразлично. Меня интересует одно: как вы узнали о плане Счёткина?
— А вы меткий стрелок: из массы вопросов выбрали тот, на который невозможно ответить. Видите ли, истинное знание редко приходит логическим путем. Скажем так: я испытала интуитивное озарение.
— Не надо играть со мной.
— Но я действительно привыкла доверять интуиции — мой дедушка был шаманом. И кофе ваш совсем остыл.
Меня будто накрыло багровым плащом. Приступ смеха обещал быть нервически-диким, я едва смог сдержаться, и на излёте ослепительной, щекочущей разум искры внезапно вспомнил, где видел её лицо.
Давным-давно, еще студентом, я участвовал в экспедиции, моей первой вылазке на Восток. По пути наш караван остановился в Кяхте у купца Данилы Митрофановича Брагина. В тех краях он считался большим интеллектуалом и счастливчиком — приехал в Забайкалье школьным учителем, женился на дочери монгольского князя, занялся торговлей скотом и весьма преуспел. Его жена поведала пару местных легенд, я пересказал одну в статье для «Вестника археологии». Купеческая дочь, милая девушка с синими лентами в волосах, крутилась подле меня вечерами, когда мы с ее отцом играли в бридж. Нет сомнений, передо мною она. Ей должно быть чуть больше тридцати, но выглядит свежо, юно, — впрямь какое-то шаманство. . . Как ее угораздило попасть в эту ловушку из золота и стали?
— Ваш дедушка — нойон Курлык-бейсе, — сказал я, спрятав в карман влажный от слез носовой платок. — Хоть убейте, не могу его представить танцующим с бубном.
— Вы меня вспомнили. Надеюсь, кризис миновал.
— Вы задолжали мне беседу.
— Я бы с удовольствием разделила ваше настроение, но до цели всего двести верст, а у меня много работы. До встречи в Иркутске.
Диана ушла, подхватив свой маленький веер.
Я покинул залитый кровью салон вслед за нею, сел у окна в тесном купе и помянул Счёткина остатками бренди. Главный итог дня был очевиден и прост: из списка кандидатов на допрос выбыл первый подозреваемый. С помощью Счёткина я бы с лёгкостью разыскал леди Мэри. Или уже разыскал?
****
Итак, я в Иркутске.
Город дремлет под властью двух генералов. Первый — глава союзников Жанен, его главная задача — поскорее вывезти чехословаков из России. Другой — Часов, начальник местного гарнизона. Мы немного знакомы, пятнадцать лет назад на японском фронте ходили в разведочный рейд. Начало вылазки всё время откладывалось: лил затяжной дождь, и оставалось только ждать и играть в карты. Нас было трое за столом: есаул Грицай, хорунжий Часов и я, штабной переводчик. Есаул подтрунивал над внешностью Часова (он похож на японца), тот терпел, а окончательно продувшись, выбежал из землянки и скоропостижно поднял отряд в поход. Глубокой ночью авангард нашей сотни нарвался на японский аванпост. Хорунжий и десяток казаков попали в окружение. Надо было спасать уцелевших, выводить из-под огня, вот только я поступил ровно наоборот: развернул сотню и повёл в атаку, чтобы спасти Часова. Много тогда казаков погибло, я получил пулю, а Часову — хоть бы что, ни царапины. И даже спасибо не сказал.
Впрочем, это пустое. Что по-настоящему волнует меня сейчас, так это положение на фронте. Колчак, Ставка и войска застряли в пути между Омском и Красноярском. Дорогу на восток перекрыли отступающие чехи, их поезда запрудили Транссиб; только эшелоны с золотом пропущены в Иркутск. Генштаб планирует остановить большевиков у Красноярска, но союзники мешают нам занять рубеж обороны. Как всякая армия на марше, мы являем собой легкую добычу, а если каким-то чудом прорвемся к Красноярску, то в городе мгновенно вспыхнет мятеж и тыл превратится в линию фронта.
Череда красных восстаний готовится во всей Сибири. Иркутск не исключение. Как только золотые эшелоны замаячат на горизонте, здесь случится государственный переворот. Все ждут прибытия золота: эсеры, большевики, союзники. Мы попали в западню, от слова «запад».
****
Но довольно о неприятном. Иркутск по-прежнему хорош — уютный, собранный, ладный. Гостиницы довольно пристойные, имеется дюжина кинематографов и хороших ресторанов, коньяк и вино льются рекой.
Театр не посещаю. Никто сейчас не ходит в театр, за исключением бледных социалистов да простоватых чехов, млеющих в сиянии люстр. Офицеры и купцы предпочитают рестораны, в залах по ночам не протолкнуться. Повсюду отчаянная суета, какие только погоны не встретишь — французские, японские, английские, американские, итальянские… В пьяном угаре они кричат об идеях, ради которых не жаль умереть, да вот что-то не умерли. Жизнь не знает идей.
Запах большой крови исподволь захватывает город. Повсюду беженцы с потерянными лицами. Госпитали забиты больными, ранеными. Улицы пропитаны запахом елея и струганых досок, устелены ветками сосны. Похороны обычно деловиты, молчаливы. Ненавижу эти смертные ходы, ненавижу смертельно, наверное, смерти боюсь.
Так завершается этот год. Время уносит в белом потоке все живое, и очень скоро, за перекатом января, мы рухнем на красный лед.
****
Я приехал в Иркутск ранним утром. Оставил поезд на попечение Дианы, как и было мне приказано, а сам с оставшейся командой отправился в казармы героического, травленного немецкими газами Пятьдесят третьего Сибирского стрелкового полка. Передав солдат начальству, я наведался в госпиталь.
По моим расчетам, визит к докторам должен был занять не больше часа, но сразу после осмотра меня переодели в серый халат и отвели в палату. Не знаю, что меня подкосило — бессонница или умиротворение больницы, но я даже не помню, как потерял сознание.
Пришел в себя на пятые сутки. Моя рана вполне затянулась, и солнечным морозным утром я получил вольную.
У ворот госпиталя одиноко скучал закутанный в шубу извозчик в кушаке с медными нечищеными бляхами.
— А что, любезный, гостиницы в городе остались? — поинтересовался я.
— Каков гостинец, такова и гостиница, — ответил тот, моргая на свет и почесываясь.
Я вынул из бумажника пару сотен. Извозчик вздохнул.
— Эх, барин! Тут министры беглые, с Омску-то. Все занято — и «Метрополь», и «Националь», и «Централь», и даже «Севастополь». Вы лучше квартиру простую снимите, я адресок-то вякну.
Я поманил его к себе и взял за бороду:
— Вякать будешь в могиле.
— Так бы и сказали, вашбродь! В «Гранд-отеле» жилец помер, комната пуста!
По укатанной, прихваченной ночным морозцем дороге повозка донесла меня в самую престижную гостиницу Иркутска, хотя и не самую лучшую. Портье рассказал, что поутру в девятом номере застрелился моряк, но впускать никого не велено, потому как номер оставили товарищу какого-то министра. Устроившись под пальмой у стойки, где подавали кофе и коньяк, я дождался кандидата (шляпа-котелок, каракуль на розовой шее, десять пудов холеного жира), тихо отвел его в сторону и по секрету сообщил, что покойный был болен туберкулезом, отчего и покончил с собой, теперь вот лежит на столе в чем мать родила, и не могли бы вы, человек сильный и государственный, помочь мне доставить несчастного в морг? Чиновника тут же сдуло вместе с его чемоданами. И вот я стою у окна, разглядывая русский город Иркутск с его пугливо-любопытными гимназистками и неторопливыми повозками, пока шустрая прислуга очищает комнату от пустых бутылок, меняет постель и оттирает кровь на абажуре. Здравствуй, мирный уголок.
Продолжение в следующем номере.
Популярные материалы по тегам статьи:
Богомол. Глава 3
Моржи переплыли Ангару
Технологии «умного строительства» для восстановления Тулуна
Провалиться в болото. С удовольствием
В зоне досмотра — звезды
Нарушения у границы
Богомол. Глава четвертая.
Истощенного льва забирали с полицией
Богомол
В армию отправились парашютисты-водители
.
Подробнее читайте на baikal-info.ru ...
