Нарены и Омулевка: две деревни — одна судьба : 38.rodina.news

2016-3-3 16:52

СМ Номер один, № 8 от 3 марта 2016 года В полузабытых нынче населенных пунктах когда-то работали угольные шахты и ходили поезда Две деревушки, Нарены и Омулевка, расположены в нескольких километрах друг от друга.

На первый взгляд, они практически ничем не отличаются: несколько улиц со старыми бревенчатыми домами, часть из которых жилые, а часть пустуют, хозяйственные постройки, разгуливающий скот. Сегодня только старожилы помнят о том, что когда-то они имели и одно общее название — Нарены — и лишь делились на Левые и Правые. Глядя на эти маленькие полузаброшенные селения, сложно представить, что в царские времена здесь по-настоящему кипела жизнь. Работавшая угольная шахта и процветавшее хозяйство позволяли людям многие годы жить полноценной обеспеченной жизнью. Население работало не покладая рук до тех пор, пока не грянула перестройка. С того времени эти населенные пункты начали отсчитывать новую эпоху — жизнь, полную забвения.

Место встречи — клуб

Первое, что бросается в глаза при въезде в Нарены, — полуразобранные панельные дома и большой старый склад, который охраняет свирепый сторожевой пес. На его территории стоит сельскохозяйственная техника, находится сушилка, которая исправно работает в сезон уборочной страды. За ее исправностью сегодня следит местный фермер, который взял под свое крыло часть заброшенных сельхозземель.

Неподалеку находится местный клуб, напротив которого возвышается памятник воинам, погибшим в Великой Отечественной войне. Вот, пожалуй, и все достопримечательности. По словам местных жителей, начальная школа уже два года находится на консервации, поэтому ребятишки ездят на учебу в поселок Забитуй. Дети помладше сидят дома с родителями, поскольку детского сада здесь также нет. Единственный магазин размещается в жилом доме, в нем можно купить продукты первой необходимости. Регулярно в Нарены наведывается библиобус, который снабжает население книгами.

Практически все дома сосредоточены на центральной улице, но и здесь встретить жителей не так просто: все заняты личным подсобным хозяйством. Другой работы у людей просто нет.

— Единственное место, где мы все еще встречаемся, — это клуб. Каждый праздник мы традиционно отмечаем вместе, организовываем концерты, посиделки. С ребятишками заранее готовим программу, у нас есть свой детский творческий коллектив «Цокотуха». Правда, выезжаем мы с концертами редко, большей частью сами веселимся, в своей деревне. Занимаемся вязанием, бисероплетением. Несмотря на то что клуб сейчас в аварийном состоянии, ребятишки все равно ходят, играют в теннис. Во дворе есть открытый корт, на котором они катаются на коньках. Вот так каждый день и проводят время, — говорит Нина Иренова, художественный руководитель клуба.

Впрочем, есть у детей и более взрослые заботы, как, например, следить за хозяйством. Многие мужчины сейчас работают вахтовым методом и отсутствуют дома неделями. Другие трудятся на железной дороге или в ближних хозяйствах. Так что по большому счету живут здесь постоянно только старики. Как говорят жители, самой молодой паре на сегодняшний день уже по 50 лет. Молодежь после школы стремится осесть в городе, где перспективы более радужные. Возвращаются они только затем, чтобы навестить своих родных.

«Народа было как в Шанхае»

За много лет в Наренах скопилось уже немало заброшенных домов, которые из года в год все более ветшают и пригибаются в земле. Глядя на эту разруху, пенсионеры только разводят руками и винят во всем ту самую заклятую перестройку, после которой жизнь деревни пошла под откос. А ведь когда-то здесь все было совсем по-другому.

— Первым у нас был колхоз имени Сахьянова, затем его переорганизовали, и в 60-м году мы перешли в совхоз «Аларский». У нас было шестое отделение. Через два года он стал откормочным, и так до самой перестройки. Сколько здесь в то время держали скота, сколько земли обрабатывали! Я всю жизнь проработал в хозяйстве. 40 лет шоферил, потом стал управляющим. Коней держали до 200 голов, свиней порядка 4 тысяч, еще отары овец. Пашни обрабатывали в пределах 3700 гектаров, больше 1000 га кормовыми культурами засевали, — рассказывает Константин Иренов, житель Нарен.

В те далекие годы деревня насчитывала более 70 дворов. Молодежь уезжала редко, поскольку проблем с трудовой занятостью здесь не существовало. Более того, каждый сезон, в период посевной и уборочной, сюда приезжали мобилизованные. Их размещали в общежитии, а кормили в столовой. До сих пор Константин Николаевич вспоминает аромат наваристого борща. Он шутит, что в то время народа здесь было как в Шанхае. На пахоте работали в две смены. В сезон количество рабочих доходило до 120 человек.

Более того, и число местных жителей с каждым годом заметно увеличивалось. Бывало, что в год здесь на свет появлялось до 14—15 новорожденных. Для небольшого селения это были серьезные цифры. В каждой семье было как минимум по пять-шесть детей, а классы насчитывали до 20—25 ребятишек. После местной начальной школы они отправлялись на учебу в Забитуй. Каждый день туда отвозили две смены детей. Автобус был забит до отказа. Образовавшиеся молодые семьи строили себе крепкое жилье и планировали прожить здесь долго и счастливо.

Молодежь работать не хочет

Впереди жители видели только большие перспективы. Однако в 90-е вмешалась перестройка.

— В один миг все изменилось. То, что мы производили, вдруг обесценилось, зато затраты выросли в разы. Горючка стала стоить дороже зерна. Заниматься производством стало нерентабельно. Хозяйство начало постепенно приходить в упадок. Раньше К-700 стоил 12 тысяч, а что это для совхоза! Один бычок стоил 400 рублей. Сдашь 30 бычков — вот тебе и трактор. Поэтому техника была. Комбайны в полях плавали как пароходы. И вдруг все это стало ненужным. Жители также отказывались приобретать технику, и постепенно все это в неизвестном направлении растащили, забрали, сдали в утиль. Кто хотел, тот приобрел. Молодежь стала уезжать. Самый большой отток населения пришелся на начало 2000-х. Как говорят, «рыба ищет где глубже, а человек — где лучше». Те дома, что строили при совхозе, опустели, и люди стали брать с них все, что в хозяйстве пригодится. Сняли шифер, разобрали печи. Так что остались только стены, — говорит Николай Попик, местный фермер.

Он оказался единственным, кто не сдался в угоду времени и на останках прежнего совхоза развернул свое хозяйство. Правда, практически вся земля, которая находится у него в обработке, арендованная. Часть — паи местного населения, часть принадлежит муниципалитетам. И выкупить ее возможности нет — один гектар здесь стоит около 4 миллионов рублей. Также в аренде находится и старый склад. Благодаря хозяйственному фермеру он еще функционирует и держится на плаву.

Николай Васильевич родился в Наренах и вместе с отцом большую часть своей трудовой жизни проработал в откормочном совхозе. Был заведующим мастерскими, начальником мехотряда, управляющим. По его словам, сегодня молодежь работать не заставишь. Тяжелый крестьянский труд не каждому под силу, поэтому многие, поработав в хозяйстве, ищут другой источник заработка. Более легкий.

Левые и Правые Нарены

Когда речь заходит о Наренах, старожилы сразу вспоминают деревню Омулевку, история которой неразрывно связана с этой деревней. Более того, она раньше и называлась Наренами. Еще в далеком 1880 году вблизи бурятского улуса Нарены (который теперь Омулевка) начали разрабатывать угольные копи. Владели ими два начальника — Миллер и Кузнецов. Добывали его сначала в небольших объемах и перевозили на лошадях. Однако в 1905 году, когда рядом построили железную дорогу, от копей до станции была проложена узкоколейка, по которой стали перевозить уголь теперь уже в вагонах. С того времени добыча угля начала активно развиваться.

Также известно, что в царские годы Нарены (Омулевка) превратились в крупный населенный пункт с полицейским околотком, всеми административными учреждениями, социальными объектами, магазинами. Улицы протягивались на несколько километров. Сначала люди жили в землянках, затем строили большие дома. С каждым годом место обживалось, население росло.

Для того чтобы пополнить рабочие места в шахтах, сюда стали завозить осужденных. Для них здесь построили тюрьму. Местные буряты не обрадовалось такому соседству и постепенно стали спускаться вниз, под гору, где и основали новое место жительства. После этого они разделили Нарены на Левые и Правые. В архивах сохранились сведения о том, что в 1897 году в Левонаренском имелось 32 хозяйства, а в Правонаренском — 29 хозяйств.

Ну а в целом название местности произошло от бурятского слова «нарин» — «узкий», «тонкий»; нарин-гол — «узкая долина».

Кстати, уже известный нам Николай Попик до армии успел поработать на шахте. Деньги в то время там платили хорошие. Он, например, получал 270 рублей. И многие шли туда работать.

Угольная шахта в Омулевке проработала до 1980 года, после чего ее закрыли. Те, кто в качестве альтернативы так и не решился идти работать в совхоз, уехали из этих мест. И деревня стала таять на глазах. Некоторые избы, самые старинные, нашли свое пристанище в этнографическом музее «Тальцы».

Проваливается земля

Постепенно из достаточно крупного селения Омулевка превратилась в почти забытую деревушку с 13 дворами, где, так же как и в соседних, более молодых Наренах, проживают в основном пенсионеры. Для спокойной, размеренной жизни им хватает домашнего хозяйства. Здесь каждая семья держит по несколько голов скота. Единственное, чем они сегодня озабочены, — отсутствие воды. Осенью в деревне закрыли водокачку, и теперь жители берут воду из местного озера, больше похожего на болото, а зимой, когда оно перемерзает, растапливают снег и лед.

— Мы ездим за питьевой водой в Черемхово, а на хозяйственные нужды набираем в Забитуе на колонках, — рассказывает Татьяна Ярцева, жительница Омулевки. — По-хорошему нужно скважину бурить в деревне, потому что люди много скота держат и за водой не наездишься. Озеро сейчас промерзло, но и летом с него не возьмешь достаточно воды, потому что с каждым годом оно все больше мелеет.

Татьяна Ярцева с мужем Геннадием живет в Омулевке с 1994 года. Раньше они проживали в Забитуе, затем переехали в Магадан. После того как супруги вышли на пенсию, их потянуло домой, и они решили обосноваться вновь в Аларском районе, но теперь уже в Омулевке. Двое их детей остались жить в Магадане, а двое перебрались вместе с родителями. Однако жить в деревне они не планируют. Старший работает в Иркутске, младший учится в Черемхово. И скорее всего, также останется в городе. Впрочем, родителей они не забывают и частенько заглядывают в гости.

Так сложилось, что именно супругам Ярцевым пришлось почувствовать на себе историю Омулевских угольных копий. Причем в прямом смысле этого слова. Десять лет назад на их огороде, там, где росла картошка, стала проваливаться земля. Как выяснилось, через их огород и проходила угольная шахта. Яму глубиной четыре метра засыпали землей, а картошку возместили тем же углем. Впрочем, на этом история не закончилась. Примерно три года подряд земля в этих местах продолжала проваливаться, но семья уже самостоятельно засыпала ее навозом. Сажать, правда, на ней уже не рискнули, да и сейчас обходят этот участок стороной.

— За огородом у нас еще одно место было, тоже вдоль шахты, где земля осыпалась, и в образовавшейся яме мы обнаружили мертвых собак и птиц. Возможно, там с годами скопился газ. Мы вызывали специалистов, они проводили измерения, вот только результатов мы не знаем. Да уже и не интересовались. После этого все стало спокойно, — говорит Татьяна Трофимовна.

К слову, от старых времен здесь остались и вагонетки. Некоторые стоят прямо у ограды и служат теперь в качестве емкости для воды. По словам местных, когда шахта закрылась, они оказались ненужными и валялись на земле. Затем многие забрали их по домам и приспособили под свои нужды.

Жители Омулевки дружны и по возможности помогают друг другу. Когда в деревню привозят пенсию, все вместе ездят отовариваться в районный центр, поскольку магазинов здесь нет уже давно.

От стальной колеи осталась насыпь

По дороге из Нарен в Омулевку, на пригорке, находится старое кладбище. Среди могил есть одна, которую жители до сих пор считают своим долгом обязательно почтить. Это братская могила, в которой захоронены красногвардейцы.

— Когда здесь проходил Колчак, на этом месте были убиты 11 солдат. Их захоронили здесь, и мы школьниками каждый год прибирали могилу. Раньше она была красивая, высокая, сделана как Кремль. Но и ее время не пощадило. Развалилась совсем и практически затерялась среди остальных, — говорит Константин Иренов.

Тут же он показывает место, где раньше стояли рабочие общежития, размещалась столовая.

— Все эти места были заселены. Здесь стояли дома и здесь, — показывает на пустые заснеженные просторы вокруг Константин Николаевич. — Теперь вы даже следов от них не увидите. Все расчистили, убрали, вывезли. Единственное, что еще осталось, — это насыпь, по которой проходила узкоколейка. Ее можно увидеть и зимой, а больше от тех прежних времен ничего не осталось. Как говорится, это дела давно минувших лет. Что было, то прошло. Дети выросли, разъехались по всей России. И какое будущее у наших деревень, неизвестно. Наверное, только и останемся мы, старики.

Лидия Гергесова. Фото автора

Метки: Жизнь, Иркутская область

View the full image

По словам жителей, это едва ли не единственный зерносклад, который остался в Аларском районе после перестройки. Он функционирует до сих пор.

View the full image

Из-за отсутствия работы все население Нарен и Омулевки держит личное подсобное хозяйство. Этим и живут.

View the full image

На старом кладбище расположена братская могила, где захоронены 11 красногвардейцев. Раньше за монументом ухаживали школьники, а сейчас он затерялся среди других могил.

View the full image

Константин Иренов помнит, где раньше проходили границы двух деревень и насколько насыщенной в советские годы была жизнь селений.

View the full image

За домом, в огороде, у Татьяны Ярцевой некогда пролегал подземный путь угольной шахты. Несколько лет назад там начала проваливаться земля.

View the full image

В Омулевке практически в каждом дворе в хозяйстве имеются вагонетки, которые после закрытия угольной шахты оказались никому не нужными.

View the full image

От прежнего месторождения угля остался только вентиляционный блок, через который под землю поступал свежий воздух. По словам местных, раньше она шумела днем и ночью.

View the full image

Николай Попик — единственный фермер в окрестностях, который сегодня не дает сельхозземлям зарастать сорняком, бурьяном.

View the full image